Последний танец Бастрыкина: что не так со Следственным комитетом. Реформа или ликвидация? Что ждет Следственный комитет России

В последние месяцы обсуждается реформа следственного комитета России, которую планируется внедрить в 2018 году. По мнению некоторых экспертов, многие следователи по-прежнему продолжают работать в ФСБ и МВД, хотя по факту должны относится к одному ведомству. Современные реалии требуют кардинальных изменений. Речь идет об объединении уже упомянутых двух подразделениях, которые планируют подчинить ФСР.

С весны этого года прокатилась волна увольнений, которая коснулась высокопоставленных должностных лиц. Например, в апреле был вынужден подать в отставку В. Задорин, который занимал пост главы в следственном комитете свердловского края. Сегодня вовсю идет «передел» силовых структур, который вызывает определенные противостояния.

СК и Генпрокуратура по-прежнему выясняют отношение, кто главней. А ведь этого можно было избежать, посредством четкой делегации и распределения полномочий. У силовиков наблюдаются индивидуальные назначения на основе территориальной специфики и характеристик личности. Ротация кадрового потенциала требует «свежей крови», что подтверждают должностные перестановки.

Прокурорам хотят вернуть контроль над следователями

Все чаще наблюдаются нарушения со стороны сотрудников СК, которые почувствовали «вкус свободы». При поддержке В. Матвиенко, генпрокурор Ю. Чайка лоббирует право возбуждать, и вести дела против следователей, что позволит вернуть контроль прокуратуре. Ему также не нравится работа многих других подразделений.

Как ранее планировалось, идет поэтапное упразднение «раздутых» силовых структур. Все служащие пройдут переаттестацию и только часть из них, попадет в объединенную федеральную службу расследования (ФСР). Законопроект о формировании ФСР попадет в Госдуму России уже осенью 2018 года. Согласно правовому документу, СК РФ, ФСБ и МВД будут вариться «в одном котле».

Под крышей федеральной службы расследования сгруппируется до судебное следствие и ведение уголовных дел. С одной стороны ртов станет меньше, а с другой – зарплата сотрудников должна повыситься. Основой ФСР хотят сделать МВД, а «белыми воротничками» будут СК и ФСБ. По наблюдению опытных специалистов, некоторые останутся работать в своих кабинетах без особых волнений.

Многими наблюдателями и экспертами Следственный комитет России давно называется наиболее конфликтным и доставляющим максимальные политические проблемы для власти силовым ведомством в стране. Выделенный некогда из прокуратуры в отдельное ведомство, СКР задумывался в основном как еще одно личное силовое ведомство для президента страны — СКР подчиняется напрямую ему. Однако, как это и случается, когда институты не работают, а управляются исключительно вручную, в какой-то момент они начинают жить по какой-то собственной логике и все сильнее зависят от противоречий и внутренней борьбы в высших властных эшелонах. Реорганизация СКР России в 2018 году: что слышно в последних новостях о возможности ликвидации ведомства, что будет с сотрудниками Следственного комитета в таком случае.

Противостояние СКР и Генеральной прокуратуры РФ

Следственный комитет России был образован семь лет назад — 15 января 2011 года, когда он окончательно стал самостоятельным силовым ведомством. До этого, начиная с 2007 года, он входил в состав Генпрокуратуры.

Создание СКР, как и Росгвардии совсем недавно — явление для политического режима, подобного российскому, не удивительное. Не станет удивительным и его внезапная возможная ликвидация.

Классика любого авторитарного режима — постоянная конкуренция, доходящая до вражды, между различными силовыми ведомствами. В советское время МВД ненавидело КГБ и наоборот. В современной России СКР и Генпрокуратура находятся во взаимной вражде, а для ослабления МВД была создана Росгвардия. Президент страны становится над схватками, им же самим спровоцированными, и, во-первых, тем самым приобретает еще большую персональную власть, заменяя нормальное взаимное сдерживание институтов личными решениями; во-вторых, в стране таким образом нет реально мощного силового ведомства, за счет разделения полномочий между дублирующими друг друга ведомствами каждое из них становится слабее; в-третьих, президент страхует себя от возможного сговора со стороны силовиков — они постоянно заняты взаимной враждой, а к президенту относятся как к гаранту своего возможного усиления относительно соперников.

Поскольку ни СКР, ни Генпрокуратура не являются полноценными институтами, любое из ведомств в случае необходимости всегда можно ликвидировать, раздробить на отдельные части и т.д. Главное, чтобы целесообразность их сохранения оказалась меньше, чем выгода от реорганизации или ликвидации.

Судя по последним новостям и слухам, Следственный комитет России действительно может находиться на грани ликвидации и возврата его в состав Генеральной прокуратуры страны.

Что не так со Следственным комитетом России?

Главная проблема СКР в последние годы — “ручное” силовое ведомство президента страны стало слишком скандальным.

В принципе, со скандалов все и начиналось еще в 2011 году, когда едва образованный СКР пошел в наступление на Генпрокуратуру, из которой он только-только выделился. Следственному комитету, а в первую очередь его главе Александру Бастрыкину, показалось, что настал шанс заменить собой прокуратуру полностью. СКР открыл дело против прокуроров, которые, по версии комитета, покрывали сеть подпольных казино в столичном регионе. В какой-то момент Бастрыкин пошел в наступление на главу Генпрокуратуры Юрия Чайку, вызвав на допрос его сына. В дело вмешался тогдашний президент Медведев, и конфликт, по крайней мере публичный, быстро сошел на нет.

Этот эпизод — один из самых ярких, он объясняет желание Генпрокуратуры расформировать СКР и вернуть его под свое крыло.

Как говорят аналитики, в настоящий момент аппаратный вес генпрокурора Чайки гораздо выше, чем вес главы СКР Бастрыкина, и Чайка прилагает все усилия к полной победе своего ведомства над конкурирующим.

Благо, скандалов вокруг Следственного комитета РФ и правда хватает. Главу СКР Бастрыкина давно подозревают в том, что он имеет вид на жительство в иностранном государстве, Чехии, что для чиновника такого уровня — огромный скандал. Журналисты разоблачают Бастрыкина как пишущего под псевдонимом автора странных графоманских стихов в интернете. Ведомство и его глава вызывают все меньше уважения у публики и начинают доставлять верховной власти больше проблем, чем приносить конкретной пользы.

Есть и более серьезные проблемы. Например, дело вокруг вора в законе по прозвищу Шакро Молодой, которое стало одним из главных скандалов 2017 года. Напомним, что суть дела была в том, что руководитель московского главка Следственного комитета Денис Никандров был задержан при получении взятки в миллион долларов за освобождение из-под стражи упомянутого выше преступного авторитета.

Случится ли ликвидация СКР в 2018 году?

Достоверно судить о том, случится ли в 2018 году ликвидация или другой вид реорганизации Следственного комитета РФ, невозможно. Поскольку это ведомство остается под полным контролем президента, объявить о той или иной реформе либо ликвидации СКР он может в любой момент.

Единственное, что можно сказать точно — СКР не будут трогать до президентских выборов. Возможно — до майской инаугурации президента.

Заниматься ликвидацией СКР в предвыборный период нецелесообразно, это может доставить лишние проблемы в тот момент, когда они совсем ни к чему. Первая из возможных проблем, о которых говорят политологи — временная потеря управляемости, которая обязательно случится при ликвидации этого ведомства. Пример — создание Росгвардии, после которого управляемость силовыми органами страдала почти целый год. Поскольку в стране не работают госинституты, слишком много зависит от личных связей, а на их выстраивание нужно время. Вторая проблема — любая реорганизация, а тем более, ликвидация силового ведомства не может обойтись без обиженных, особенно среди высокопоставленных чинов. В предвыборной период плодить число недовольных президентом и его решениями высших чинов было бы неразумно.

Вероятность того, что в 2018 году СКР ждет реорганизация, остается высокой. Разумеется, за самим главой Следственного комитета Бастрыкиным по-прежнему сохраняется шанс усилиться за счет удачной аппаратной игры и интриг, предотвратив ликвидацию своего ведомства.

Что касается низовых сотрудников СКР, то им переживать едва ли стоит. Даже в случае полной ликвидации СКР их вернут в состав прокуратуры, где они будут заниматься примерно той же самой работой за примерно ту же самую зарплату.

© Фото с сайта kremlin.ru

Глава СК РФ Александр Бастрыкин досрочно вышел из отпуска. Сотрудникам ведомства объявлено, что у них остается прежний руководитель. Сам Следственный комитет тоже продолжит функционировать в прежнем виде. Правда, вскоре у Генпрокуратуры должно прибавиться полномочий по контролю за деятельностью комитета.

Как рассказал «Росбалту» источник в СК России, когда Бастрыкин решил уйти в отпуск, было известно, что он будет длительным — до октября 2018 года. При этом говорили, что в СК РФ его нынешний председатель может уже не вернуться. Да и сам комитет может перестать существовать как отдельное ведомство. Поэтому в СК преобладали пессимистические настроения. Однако, отметив юбилей (27 августа ему исполнилось 65 лет), Бастрыкин с новыми силами приступил к работе. Почти сразу погрузившись в «гущу событий», он отправился в командировки по Северному Кавказу. «Его досрочное возвращение из отпуска было неожиданным, при этом Александр Иванович пребывал в отличном настроении. Руководящим сотрудникам объявили, что все сомнения остались позади, Бастрыкин остается руководителем СК РФ, его полномочия продлены. Как я понял, „продление полномочий“ — это такое образное выражение, просто была беседа с Владимиром Путиным, все прояснилось», — высказал мнение источник в СК.

Собеседник «Росбалта», знакомый с ситуацией, рассказал, что беседа президента и Бастрыкина состоялась во время траурных мероприятий, связанных с кончиной Иосифа Кобзона.

Также сотрудникам СК было объявлено, что само ведомство продолжит работать, в ближайшее время его трансформация не состоится. Источники агентства говорят, что все же «ложка дегтя» для комитета подготовлена. Предполагается, что до конца 2018 года будет принят ряд законодательных актов, которые значительно расширят возможности Генпрокуратуры по контролю за деятельностью СК.

Еще летом собеседники «Росбалта» (в том числе в самом СК) отмечали, что до осени (когда начнут работу Госдума и Совет Федерации) судьба Следственного комитета остается неопределенной. Не было ясности, в каком виде будет существовать комитет, останется ли вообще такое ведомство. В последнее время обсуждалось сразу несколько вариантов возможного реформирования СК России, в частности — создание на базе комитета единого следственного органа, в которой еще вольются следователи МВД РФ и ряда других ведомств. Однако наиболее реалистичным выглядело возвращение комитета под контроль Генпрокуратуры.

Тем более, что в феврале 2018 года на коллегии в Генпрокуратуре эту тему поднял глава государства Владимир Путин. «Прошу существенно усилить надзор за следствием, причем на всех его уровнях», — подчеркнул тогда президент РФ. Вскоре и председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко заявила, что контроль прокуратуры над следствием должен быть возвращен, сенаторы полностью поддерживают эту идею.

Собеседники агентства полагают, что проблемы у СК РФ и его руководителя возникли из-за внутренних противоречий, ну и, конечно, коррупционных скандалов. Сначала было арестовано все руководство комитета по Кемеровской области. Потом под стражу отправились «серый кардинал» СК РФ Максименко и замначальника ГСУ СК по Москве Денис Никандров. А потом в СИЗО переместился и бывший глава ГСУ СК по Москве Дрыманов — один из самых близких к Бастрыкину людей в системе следствия.

Герман Александров

Мы поговорили с экспертами о возможной реформе

Самая реформируемая силовая структура в России - не на практике, правда, а в общественном сознании - Следственный комитет. Как его создали в 2007 году при прокуратуре, а в 2011-м сделали независимым, так с тех пор общество и хочет его реформ. Точнее, не то чтобы целиком общество, скорее отдельные его пласты, умеющие создавать правильный информационный фон вокруг своих желаний. И потому примерно раз в полгода возникают разговоры о скорой ликвидации, урезании функций, добавлении функций, усилении, укрупнении, переподчинении (нужное подчеркнуть) СК.

Сейчас тема реформы Следственного комитета опять будируется - ведь, по слухам, председатель СК Александр Бастрыкин ушел в отпуск, там 27 августа отметит свое 65-летие (в принципе предельный возраст нахождения на службе), а значит, в свое кресло может и не вернуться. И вообще якобы может уже осенью начать работу в качестве судьи Конституционного суда РФ.

А тут еще «поклонники» Бастрыкина в Сеть выложили ролик, как председатель СК танцует на праздничном мероприятии, видимо, приуроченном ко Дню следственного работника (25 июля). И, конечно, последовали далеко идущие выводы: последний танец, мол.

Тут же можно было бы припомнить, что в феврале этого года на коллегии Генпрокуратуры президент Владимир Путин просил прокуроров «существенно усилить надзор за следствием, причем на всех его уровнях». А чуть раньше «на самом высоком уровне» вновь якобы обсуждались два варианта реформы: создание на базе СК единого следственного органа, в который войдут следователи других силовых ведомств, или возвращение следственного органа под контроль Генпрокуратуры РФ.

Вообще количество вбросов о реформе Следственного комитета можно было бы считать удивительным. Но с другой стороны, оно почти соответствует числу связанных с СК громких скандалов. Что далеко ходить, вот последний: по делу о получении взятки от «вора в законе» Шакро Молодого за решеткой оказались высокопоставленные офицеры Следственного комитета, в том числе начальник Управления собственной безопасности СК Михаил Максименко, его заместитель Александр Ламонов, бывший руководитель Главного следственного управления СКР по Москве Александр Дрыманов. Плюс к этому очевидно недовольство отечественных пассионариев методами СК: все эти посадки за репосты, «новые величия» и прочее закручивание гаек. Ну и, конечно, основная причина - дележка силовиками поляны.

Но это все - какая-то ненародная история. А есть очень простой народный вопрос: нам, простым гражданам России, будет лучше от реформы СК? Нужна она вообще?

Его-то мы и задали нашим экспертам.

Эрнест Валеев. Заслуженный юрист РФ, первый зампредседателя Комитета Государственной думы по безопасности и противодействию коррупции. В 1993–2007 гг. - прокурор Тюменской области, в 2007–2010 гг. - заместитель Генерального прокурора РФ:

О реформе СК я бы не стал говорить, но изменения нужны. В первую очередь надо изменить соотношение дел, по которым производится дознание и предварительное следствие. Сегодня очень много составов преступлений отнесены именно к полномочиям предварительного следствия, хотя по ним могло бы проводиться дознание в короткий срок. И поэтому статьи Уголовно-процессуального кодекса, которые определяют, где проводят предварительное следствие, а где дознание, они, безусловно, должны быть пересмотрены в пользу дознания. И соответственно, это за собой должно повлечь и реорганизацию следственного аппарата.

Я однозначно могу сказать, что сегодня неправильно значительно сузили прокурорский надзор за предварительным следствием, когда начальник следственного управления СК стал обладать функцией надзора. Я считаю, что в этом плане законодательство должно быть изменено в пользу увеличения объема прокурорского надзора за предварительным следствием. Нынешнее состояние СК и объясняется как раз отсутствием прокурорского надзора. Изменения, произошедшие в 2007 году, когда СК передали функции, которыми обладала прокуратура, и за предварительным следствием прекратился внешний надзор, повлекли за собой массу отрицательных моментов. Когда прокурор получает доступ к уголовному делу при утверждении обвинительного заключения, многие недостатки уже, к сожалению, невозможно устранить. Поэтому я остаюсь сторонником расширения объема прокурорского надзора. Не может структура сама за собой надзирать - это однозначно. Но расширение должно быть в разумных пределах, не лишая следствие самостоятельности. Я сам работал прокурором и прекрасно понимаю отрицательные последствия отсутствия прокурорского надзора. Тем более что прокурору потом нужно поддерживать обвинение в суде.

Уже были проекты о создании единого следственного аппарата путем объединения следствия МВД и СК; были законопроекты, которые потом были отложены. Но когда и что будет, я затрудняюсь сказать.

Андрей Гривцов. Адвокат, бывший следователь по особо важным делам Главного следственного управления Следственного комитета при прокуратуре РФ:

В целом существование самостоятельного Следственного комитета - это нормально. Вопрос у нас носит системный характер. Он не связан с тем, кто у нас глава СК, кто его заместители. У нас в большей степени он связан с отношением власти к следствию. До тех пор пока следствие, суды будут восприниматься властью как собственная дубинка и суды не будут носить независимый характер, у нас ничего хорошего не получится.

Мое мнение такое: те реформы, что происходили - а я их наблюдаю, работая в сфере уголовного преследования с разных сторон с 2002 года, - только ухудшали все, что было. У нас декларировалось, что прокурор арестовывает, потом сказали, что суд будет арестовывать. В итоге стало хуже. Декларировалось, что следователи в прокуратуре, потом их вывели из прокуратуры. Все думали, что будет лучше, стало хуже. Поэтому мне кажется, что реформа не нужна. Лучше наконец-то вообще ничего не трогать и дать уже всем нормально работать.

Что касается Следственного комитета, то там все кадровые изменения и перестановки носят какой-то безумный, хаотичный характер. Постоянно что-то упраздняют. На моей памяти следователей центрального аппарата выводили за штат огромное количество раз. Должности переименовывали, создавали какие-то новые управления, укрупняли, сокращали. Можно создавать отдельный следственный комитет, сливать его с кем-то, создавать единый следственный комитет из следственных органов всех структур - ничего не изменится. Все проблемы идут, как говорится, от головы.

Николай Ковалев. Генерал армии запаса, член Комитета Государственной думы по безопасности и противодействию коррупции. В 1996–1998 гг. - директор ФСБ России:

Я считаю, что в целом Следственный комитет со своими задачами справляется, но то, что происходит совсем уж внизу... Руководство идеально реагирует на все жалобы - я скажу из своего опыта, из опыта своих коллег. Абсолютно грамотные ответы приходят, проводят проверки. Почему сейчас многие просят взять расследование именно в центральный аппарат СК? Потому что доверяют квалификации именно этих следователей. Но повторюсь, если дойти до низа, то там существуют и злоупотребления, и работа по заказу. Это совершенно очевидно. Впрочем, о необходимости реформирования СК речи не идет. Мировая практика показала эффективность работы именно такой структуры. Но контроль обязательно нужен. Я за усиление контроля.

Внутриведомственный контроль обязателен, это первый этап, на предмет выявления конфликта интересов. Я стою на той точке зрения, что необходимо создать институт независимых прокуроров, потому что мы все чаще и чаще наблюдаем конфликт между ведомствами. Напоминает это в определенном смысле борьбу. Независимых прокуроров надо вывести из-под контроля Генеральной прокуратуры, чтобы они были абсолютно свободны в принятии своих решений. В наших условиях это означает одно - подчинение этой структуры Президенту Российской Федерации. Это должна быть группа объективных людей, которые имеют неподмоченную, абсолютно безукоризненную репутацию. Я даже разрабатывал по этому поводу законопроект, потом его приостановили. Но идея эта должна сработать.

А организационно все варианты перебрали. Объединять следствие всех структур - МВД, ФСБ и так далее - неэффективно и нецелесообразно. Получается некий монстр с подчинением одному человеку.

Дмитрий Аграновский. Адвокат, правозащитник:

Я вспоминаю Жванецкого. Историю про сантехника, который, посмотрев на кран, сказал: «Да тут всю систему надо менять». Следственный комитет - это отражение тех процессов, которые идут в государстве. Вот и все. Потому что правоохранительная система сейчас стала абсолютно обвинительной, на мой взгляд, абсолютно бесконтрольной, по крайней мере со стороны граждан. Следственный комитет - такая вот вещь в себе, спецслужба - нуждается в постоянном контроле. Я сейчас этого контроля не вижу. Либо параметры этого контроля власть удовлетворяют. Мне один молодой судья - давно, правда, - говорил: я судья начинающий, буду давать построже, чтобы прокуратура была довольна. Понятно, что это не имеет ничего общего с состязательностью процесса.

Как адвокат, как защитник граждан, я плохо представляю, что можно поменять собственно в СК, чтобы изменилось положение с правами граждан. Мне бы хотелось, чтобы изменения были не столько в СК, сколько в надзирающих органах. Потому что любые наши жалобы на действия следователей, они или остаются вообще без ответа, или в 99,9% случаев мы получаем отказ во всем. Мне бы хотелось, чтобы эффективность нашей борьбы со следствием, борьбы в смысле состязательности в процессе, была выше. Чтобы суды к нам внимательнее прислушивались, чтобы внимательнее прислушивались начальники СК. Мы же имеем по закону право обжаловать действия следствия и начальнику Следственного комитета. Но это 100% отказ. А что, могут его сотрудники быть правы в 100% случаев? Суды - почти то же самое, прокуратура - почти то же самое. Не надо забывать, что у нас оправдательных приговоров практически не выносится. Ну, скажем, 99,9% обвинительных. А по тяжким статьям оправдательных вообще нет, кроме как в суде присяжных. При такой ситуации следствие должно быть просто идеальным, безукоризненным. А оно, мягко говоря, далеко от этого. И с каждым годом уровень падает. Конечно, мне бы хотелось, чтобы в Следственном комитете работали более опытные сотрудники. Я когда начинал работать в 1996 году, те следователи, с которыми я имел дело, это были такие дядьки лет за 50. А когда я вел «болотное дело», там было очень много следователей, порядка ста человек; средний их возраст был, наверно, даже до 30. При всем моем уважении к ним - они в таком возрасте не могут быть достаточно опытными просто физически.

Но то, что я говорю, это не пороки собственно СК. Сейчас как ни реформируй, все равно будет получаться как в анекдоте: или пистолет, или пулемет. Я подчеркну - я это вижу: все реформы последних лет - к худшему. И реформы судебные, и реформа следствия. Я не понимаю, зачем нужно было разделять Следственный комитет и прокуратуру. И так все неплохо работало. По крайней мере не хуже, чем сейчас. Я не понимаю, зачем нужно было менять стройную систему обжалования в кассации и надзоре и вводить апелляцию. Вот сейчас делают апелляционные суды. Их будет 5 или 6. У нас огромная страна. Как регионы, где этих судов не будет, будут обжаловать приговоры? Поэтому я, пожив 25 лет при реформах, противник любых реформ. Пусть, наоборот, будут укреплять то, что есть. Потому что во время реформ не до соблюдения прав человека, тут бы разобраться со своими местами и постами.

Почему в последнее время следователи стали реже просить суды наказывать обвиняемых сроком в колонии? В каких ведомствах сегодня самый высокий уровень коррупции? Чем опасны преступления в банковской сфере? Как возмещается ущерб, нанесенный преступниками? На эти и другие вопросы ответил в беседе с корреспондентом "РГ" председатель Следственного комитета России Александр Бастрыкин.

Александр Иванович, как только у Следственного комитета РФ появляются вопросы к подозреваемым в хищениях высокопоставленным чиновникам или коммерсантам, сразу же ваше ведомство обвиняют в предвзятости по отношению к этим гражданам, в неких "заказах", непрофессионализме и далее по списку. Причем исключений из такой схемы нет. Как вы живете и работаете в этой обстановке?

Александр Бастрыкин: Нужно продолжить формировать антикоррупционную устойчивость как чиновников, так и предпринимателей. Это комплексная работа многих структур и общественных институтов. Но одна из ее важнейших составляющих - наша работа по пресечению противоправных фактов и расследованию уголовных дел. Надо понимать, если речь идет о работе с бюджетными деньгами, спрос будет очень жесткий. Современные возможности позволяют эффективно расследовать практически любые преступления.

Можно получить штраф вместо срока, если нетяжкое преступление совершено впервые и ущерб возмещен

Основная задача СКР - расследование уголовных дел. Сколько дел расследовано вашим ведомством с начала этого года и что это были за дела?

Александр Бастрыкин: В производстве наших следователей находилось более 131 тысячи уголовных дел. Окончено расследование 67 014 дел, это немного больше, чем за аналогичный период прошлого года. Положительная динамика отмечается и в части качества следствия, так как на 1,5 процента уменьшилось число возвращенных прокурором на дополнительное расследование уголовных дел и составило 1545. При этом прокурору направлено с обвинительным заключением 53 681 уголовное дело, что на 3,4 процента меньше, чем за тот же период 2017 года.

И с чем связано такое понижение?

Александр Бастрыкин: Отчасти это обусловлено применением новой формы окончания предварительного следствия. При ней уголовное дело направляется в суд с ходатайством о прекращении уголовного преследования и назначении обвиняемому меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа.

Такая мера применяется в случае, когда человек, впервые совершивший преступление небольшой или средней тяжести, возместил ущерб или иным образом загладил причиненный преступлением вред. Всего же за 6 месяцев 2018 года в суд направлено 3 174 таких уголовных дела. Эта новелла уголовного процесса активно практикуется в таких субъектах, как Удмуртская Республика, Челябинская область, Архангельская область и Ненецкий автономный округ. В то же время наш анализ показывает, что еще есть регионы, где она практически не применяется.

В последнее время поступает много сообщений о возбуждении коррупционных дел на юге страны. Какие дела о хищении бюджетных денег уже завершены?

Александр Бастрыкин: Недавно направлено в суд уголовное дело по одному из таких фактов, когда бюджетные средства Российской Федерации были выделены на восстановление и реконструкцию газовых распределительных сетей в Южной Осетии. Приличная сумма, все условия созданы - только добросовестно исполняйте контракт и получайте прибыль. Но, видимо, обычная прибыль уже не интересует некоторых участников таких сделок, желающих незаконно обогатиться сверх нормы.

Обвиняемые умышленно изменили отчетные документы, завысив данные об объеме выполненных работ. Они ввели в заблуждение министерство строительства Южной Осетии и аналогичное ведомство в России. Похитили около 40 миллионов рублей.

Соучастники были задержаны, в отношении них избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, следствием приняты меры к аресту их имущества в целях возмещения ущерба. Уголовное дело направлено в суд.

Стандартный итог большинства подобных попыток обогатиться за счет казны…

Александр Бастрыкин: Абсолютно верно. Причем бывает, что это случается и спустя много лет после совершения преступления. Так работает принцип неотвратимости наказания. Всего же за шесть месяцев этого года Следственным комитетом возбуждено 10 529 уголовных дел коррупционной направленности. Окончено расследование 5880 дел.

Когда речь заходит о хищениях, то говорят, как правило, об ущербе государству. Но ведь, к примеру, у предпринимателей нередко возникают претензии друг к другу. Вспомнить того же Тельмана Исмаилова…

Александр Бастрыкин: Пугают не столько сами претензии, сколько методы решения проблем. Например, бизнесмен Тельман Исмаилов объявлен в международный розыск как организатор убийства двух предпринимателей, совершенного его братом и другими лицами. Предмет спора банальный - долг два миллиона долларов, которые его брат не хотел отдавать одному из потерпевших. Сейчас дело Рафика Исмаилова рассматривается судом, при этом один из соучастников, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, ранее уже осужден. Но для объективности стоит сказать, что подобные случаи все менее характерны для общества в нынешнее время. Это пережитки сложного переходного периода нашей страны, которые уходят в прошлое.

За шесть месяцев этого года СКР возбудил 10 529 уголовных дел о коррупции, окончено расследование 5880 дел

Одно из распространенных преступлений в последнее время - исчезновение денег из проблемных банков. С вашей точки зрения как профессионала, насколько опасны преступления в банковской сфере?

Александр Бастрыкин: Такие преступления, как правило, связаны с хищениями средств банка, а, стало быть, это наносит удар и по вкладчикам, обычным гражданам. С учетом масштабов некоторых хищений, когда ущерб измеряется миллиардами, опасность очевидна. К тому же те, кто совершает подобные преступления, обладают серьезными знаниями в экономике, юриспруденции, сфере информационных технологий. Преступники очень тщательно планируют противоправные деяния, используют подставных лиц, поэтому зачастую установить реальных организаторов этих схем очень сложно, но успешные примеры есть. В этом полугодии наши следователи направили в суд уголовное дело в отношении Агустина Моралеса-Эскомильи, председателя правления Таурус Банка Подгорнова и шести их соучастников. Они обвиняются в хищении денежных средств банка на сумму более 234 миллионов рублей путем оформления фиктивных кредитных договоров.

Также в суде продолжается рассмотрение уголовного дела по обвинению первого заместителя председателя правления ОАО "Банк "Российский Кредит" Парамонова. По указанию президента банка Мотылева он поручил подчиненным работникам подготовить недостоверную отчетность о величине резервов банка и предоставил ее в ЦБ России. Есть и немало других дел, расследование которых продолжается.

Часто приходится слышать, что вы требуете от подчиненных расследовать дела в сжатые сроки. Насколько это удается?

Александр Бастрыкин: Рассуждая о сроках следствия, важно понимать, о какой категории дел мы говорим. Закон устанавливает срок предварительного следствия в два месяца, затем он продлевается в определенном порядке. Год от года наши дела не становятся проще. Напротив, расследуются и большие, как у нас говорят - многоэпизодные дела, требующие колоссального объема работы и временных затрат, и просто сложные составы.

По таким делам одни только экспертизы проводятся месяцами. Например, уголовные дела, в рамках которых мы даем правовую оценку действиям врачей, или те же банковские дела как раз относятся к этой категории. Анализ данных за шесть месяцев текущего года показывает, что в срок свыше двух месяцев расследовано 23 607 уголовных дел, то есть на четыре процента больше, чем в тот же период прошлого года. С учетом реальной ситуации мы можем прогнозировать, что по итогам года тенденция сохранится на этом же уровне.

- После громких сообщений о расследованиях хищений неизбежно возникает вопрос, кто будет возмещать стране или гражданам нанесенный ущерб.

Александр Бастрыкин: По сравнению с прошлым годом сумма возмещенного ущерба увеличилась с 29,5 до 34,7 миллиарда рублей. Стоимость имущества, на которое следователями наложен арест, также возросла с 16 до 18,6 миллиарда рублей.

Следственный комитет РФ много сил и средств вкладывает в развитие криминалистического центра. Почему работа криминалистов так важна?

Александр Бастрыкин: Участие следователей-криминалистов зачастую становится решающим в раскрытии сложных и, как у нас говорят, неочевидных преступлений. В Московской области был случай, когда местный житель на почве конфликта убил своего знакомого. Многие косвенные доказательства на него указывали. Но лишь при содействии криминалистов в считаные дни были найдены следы, генетическая экспертиза которых позволила подтвердить причастность мужчины к убийству. И вот таких примеров очень много. Криминалисты регулярно выезжают для участия в следственных действиях и оказания помощи следователям по всей стране.

Вы уже рассказывали, что на вооружении у Следственного комитета есть уникальное импортное оборудование, а присутствует ли российская криминалистическая техника?

Александр Бастрыкин: Вопрос очень правильный, и мы его уже себе поставили. Работа криминалистических подразделений очень важна на первоначальном этапе расследования, особенно при проведении осмотра места происшествия, будь то убийство, террористический акт, авиакатастрофа, любое техногенное происшествие. В ходе осмотра ведется поиск и изъятие следов, орудий преступления, вещественных доказательств.

Уже сейчас для этого используются технические средства, произведенные в России. Это магнитометры, металлодетекторы, а также детекторы паров взрывчатых веществ. С их помощью можно обнаруживать металлические фрагменты взрывных устройств, огнестрельное оружие, микрочастицы конкретного взрывчатого вещества, оставшегося на различных предметах после взрыва.

Кстати, детекторы паров российского производства могут с высокой точностью обнаружить микрочастицы более десятка известных взрывчатых веществ. В дальнейшем мы полностью планируем перейти на отечественную криминалистическую технику.

А вы не опасаетесь, что отказ от иностранной техники повлияет в худшую сторону на качество работы?

Александр Бастрыкин: Наши специалисты очень внимательно изучали эту технику, общались с разработчиками. По техническим характеристикам она абсолютно не уступает западным аналогам, а в ряде случаев даже превосходит их. Отечественное оборудование компактнее и адаптировано под российского пользователя. Это и информативное русское меню, и возможные настройки с учетом геофизических, климатических и химических особенностей различных регионов страны. И что очень важно, мы сами будем выступать заказчиками того или иного оборудования, поэтому убеждены, что решение о переходе на российскую технику повысит эффективность работы криминалистических подразделений.

Александр Иванович, сегодня у вас юбилей. С вашим именем связывают становление современной системы российских следственных органов. Вы первый и пока единственный руководитель главного следственного ведомства страны. "Российская газета" поздравляет вас.

Александр Бастрыкин: Спасибо.

Ключевой вопрос

Где у нас крадут чаще всего?

Бастрыкин: По направленным в суд делам более трех тысяч преступлений совершены в правоохранительной сфере, полторы тысячи - в образовании и науке, 814 - в финансовой деятельности, примерно столько же - 718 - в здравоохранении и социальном обеспечении. Более 400 - в сфере эксплуатации транспорта.

Среди них дело адвоката Ивлева, обвиняемого в хищении в период 2001-2003 годов более 195 миллионов тонн нефти у ряда нефтедобывающих предприятий на сумму более 924 миллиардов рублей. Это преступление он совершил в составе организованной группы, руководимой Михаилом Ходорковским.

Также рассматриваются в суде дела заместителя губернатора Владимирской области Хвостова, бывшего полицейского Захарченко, обвиняемых во взяточничестве, и много других дел.

Текст: Наталья Козлова, "Российская газета"